Игра [Geim] - Андерс де ла Мотт

Где-то вдали выли сирены.

Эйч Пи попытался приподняться, на этот раз с большим успехом. Он протянул ладонь мужчинам, чтобы те ему помогли, но никто не пошевелил и пальцем. И тут он увидел голубую мигалку совсем рядом.

— Это он! — закричала одна из темных фигур, но Эйч Пи по-прежнему не мог сфокусировать взгляд, чтобы понять, кто это был.

С трудом встав на четвереньки, он почувствовал, что кто-то вдруг схватил его за руки, и в следующее мгновение он уже лежал лицом на капоте автомобиля.

— Спокойно, приятель, — сказал властный голос у него над ухом. — Ты арестован по подозрению в попытке убийства.

На несколько мгновений Эйч Пи показалось, что ему снова восемнадцать.

Синие огни, это она помнила. Множество синих огней. Но больше ничего.

О самой спасательной операции Ребекка помнила очень мало. Первую фазу, когда пожарные перевернули автомобиль и срезали крышу, чтобы их вытащить, она вообще пропустила. Урывками помнила поездку на «Скорой помощи», видимо, в больницу Святого Йорана. Кислородная маска на лице, жесткий воротник на шее. Болели голова, грудь, лицо. Люди в белых и зеленых халатах. Бегущие шаги и короткие приказы. При этом ей казалось, что среди всех прочих она слышит и знакомые голоса, но, возможно, это ей только чудилось. Нурмен напрягала слух, чтобы разобрать, что они говорят, но, как ни старалась, все слова сливались в монотонное бормотание. Мир стал как-то проясняться, лишь когда ее вкатили в палату и врач начал осмотр.

— Повезло. — Это было одно из первых слов, которые она разобрала. — Вам повезло, Ребекка.

Что он имел в виду, толком она не поняла.

В каком смысле повезло?

Кто-то запустил чем-то в лобовое стекло, и только благодаря решительности Крузе они не столкнулись с премьерской машиной и вообще все не полетело к чертям собачьим.

Затем они перелетели через парапет моста, и машину смяло, как консервную банку: их пришлось вырезать автогеном.

Так что все-таки имеет в виду этот идиот, когда говорит, что ей повезло?

— Сотрясение мозга, не очень сильное; пара порезов на голове и лице, придется наложить швы; ну и несколько ушибленных ребер. В общем-то, учитывая все, что могло бы быть, вам повезло, — суммировал доктор, тем самым ответив на ее вопрос.

— А что с моим коллегой? — удалось произнести Ребекке, хотя ощущение было такое, что и голова, и рот набиты ватой. — Что с Крузе?

— К сожалению, ему повезло меньше. Большой рост и вес — далеко не всегда преимущество, и автомобильные аварии относятся к этой категории.

Врач поправил очки на носу и многозначительно взглянул на Нурмен. Ей показалось, что у нее взорвется голова, и где-то секунду она помышляла о том, чтобы достать из-за пояса свой «ЗИГ Зауэр» и спросить доктора во второй раз, менее вежливо, чем в первый. Но она прикусила язык и стала ждать, что тот скажет.

Он листал записи.

— Травмы головы, переломы костей рук и ног — это то, что мы можем констатировать сейчас. Ваш коллега все еще в реанимации. Похоже, крыша машины согнулась в большей степени с его стороны. — Врач поднял глаза и улыбнулся: — В общем, вам…

— Повезло, — отрезала Ребекка, еще раз переборов в себе желание достать служебное оружие. На этот раз — чтобы отстрелить ему башку.

* * *

Голубые мигалки, наручники, затем заднее сиденье полицейской машины. Видимо, они были где-то поблизости.

Вдруг Эйч Пи вспомнил, что многие полицейские имели обыкновение пить кофе на автозаправке «Шелл» неподалеку.

Вот оно, его вечное невезение!

Оба полицейских — крупные парни с бритыми головами на толстых шеях. Один сидел рядом с ним, второй — за рулем.

— Так-так, значит, кидаешь камни в полицейские машины, — сказала горилла номер один, как только они тронулись.

Эйч Пи промолчал. Здесь позарез нужно держать язык за зубами. Голова раскалывалась, подступила тошнота. От того, что руки были скованы за спиной, боль в предплечье не утихала.

Копы ухмыльнулись и обменялись взглядами с помощью зеркала заднего вида. Съехав с шоссе, они направились в сторону Кунгсхольмена. Значит, следующая остановка — квартал Крунуберг, Главное управление полиции.

Вот черт!

Все пошло к чертям собачьим! Он прокололся, не осмотревшись перед тем, как делать дело. Не заметил тупого козла, который его сбил. Как можно быть таким лохом?!

Сглотнул пару раз слюну, чтобы справиться с приступом тошноты. Теперь нужно молчать и как можно быстрее потребовать адвоката. Процедуру он знал хорошо. Смысла общаться с этими орками в машине нет никакого, они просто пешки.

— Что, язык проглотил? — спросила первая горилла издевательским тоном, от которого у Эйч Пи отчего-то еще больше ухудшилось настроение.

Но он придерживался своей стратегии и молчал.

— Никаких проблем, приятель, — посмеиваясь, произнес полицейский, бросив на коллегу за рулем еще один хитрый взгляд.

Удар пришел словно ниоткуда — видимо, это был хук левой, и защититься не было ни малейшего шанса. Только бах в скулу, и его голова стукнулась о боковое стекло.

— Какого хрена!.. — успел он воскликнуть, прежде чем получил второй. Правый хук теперь прямо в рожу, и он почувствовал, как треснула переносица.

«Это неправда, такое бывает только в кино!» — в ужасе успел подумать Эйч Пи перед тем, как третий удар превратил все вокруг в туман.

Очнувшись, он понял, что они уже въехали в гараж и его вытащили из машины. Стальные двери, лифт, пара промчавшихся мимо голубых рубашек, затем длинный освещенный коридор с бежевым линолеумом. Двери, голоса, беготня и, наконец, маленькая допросная.

Наручники сняли, на стол высыпали изъятое у него при задержании имущество. Ключ от квартиры, документы, несколько смятых двадцатикроновых бумажек и, конечно, телефон.

Из носа текла кровь, и одна из горилл швырнула ему салфетку.

Эйч Пи сел на стул. Он успел собраться и вернуть остатки чувства собственного достоинства, пошатнувшегося после битья.

— Я требую адвоката, — произнес он, но последнее слово вышло скорее похожим на «аббоката» из-за разбитого носа.

Горилла только ухмыльнулась.

— Ты что, не слышишь, я требую адвоката, — повторил Эйч Пи, уже меньше гнусавя и растирая при этом красные следы на запястьях.

Горилла быстро вскочила, и он невольно вжался в стул. Коп заметил его страх, ухмыльнулся и ткнул в него толстым волосатым пальцем.

— А теперь заткнись, малыш, — намеренно растягивая слова, произнес полицейский, и подспудная угроза в его фразе была совершенно очевидна.